Потеря нами чувства собственной первозданности совсем не случайно
совпадает по времени с исчезновением девственной природы на планете
К. П. Эстес
Во все времена лесное пространство привлекало человека. В древности люди образовывали деревни и устраивали жилища вблизи лесов, полагаясь на изобилие пищи и природных ресурсов, на естественное укрытие, которое предоставляет природа. Лес занимал и продолжает занимать умы и воображение художников, философов, ученых, путешественников, писателей. Каждый увлеченный природой человек стремится разгадать суть послания, которое так или иначе можно уловить, оказавшись наедине с лесным царством. Очень интересен и многогранен исторический, биологический и культурный контекст развития отношений человечества с природой. Однако сегодня, мы поговорим о символизме леса, его функции в качестве представителя психической жизни человека.
При символическом взгляде на лес как природную экосистему мы увидим, что, в первую очередь, лес предстает символом бессознательного. Вместе с тем, лес часто отождествляют с бессознательным, и тогда выражения - “темный лес”, “чаща”, “дебри” - употребляются в качестве синонима в отношении бессознательного в психике. Все мы помним великое множество пословиц и поговорок, в которых лес предстает местом для встречи с трудностями, а также с чудесами, помогает найти решение. Вот несколько характерных примеров:
“Дальше в лес - больше дров”, “Заблудиться в трех соснах”, “Возле леса жить - голоду не видать”, “В березовом лесу хорошо веселиться, в сосновом молиться, а в еловом удавиться”, “Шел бы ты в лес, да гам и исчез”, “Лес видит, а поле слышит”, “Каково в лес кликнешь, таково и откликнется”.
Внимательно изучив эти пословицы мы увидим, как точно они отражают процессы и явления в психике и служат ориентиром для взаимодействия с невидимыми образами психического. В подобном контексте лес становится местностью, где разворачивается драма жизни отдельного человека и множества поколений.
С точки зрения Карла Густава Юнга, основателя аналитической психологии, у деревьев есть индивидуальность. Дерево часто выступает синонимом личности, а также символом процесса индивидуации, который по словам Юнга “подготавливается в бессознательном (в нашем случае, в лесу) и лишь постепенно переходит в сознание (становится деревом, растущим самостоятельно)". Таким образом, лесное пространство олицетворяет, по большей части, не осознаваемую историю жизни личности и, одновременно с этим, часть объективной психики.
Ключевое из представлений о лесном царстве, складывающееся при обращении к легендам, сказкам и художественным произведениям, повествует нам о лесе как о волшебном, трансформирующем и инициирующем пространстве. Как правило, по сюжету нарратива, некий герой попадает в сложную ситуацию, требующую определенных действий без совершения которых погибнет либо он, либо кто-то из его близкого окружения. Чтобы разрешить этот конфликт, герой, намеренно или случайно, оказывается в зеленом царстве – в чаще, в поле или на опушке леса – обязательно в окружении растений. Как, например, герой произведения Генри Дэвида Тора, Уолден:
«Я ушел в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе не жил. Я не хотел жить подделками вместо жизни – она слишком драгоценна для этого; не хотел я и самоотречения, если в нем не будет крайней необходимости. Я хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью, сделать в ней широкий прокос, чисто снять с нее стружку, свести ее к простейшим ее формам, и если она окажется ничтожной, – ну что ж, тогда постичь все ее ничтожество и возвестить о том миру; а если она окажется исполненной высокого смысла, то познать это на собственном опыте и правдиво рассказать об этом».
Что же такого особенного происходит с человеком в сакральном лесном пространстве? Каким образом лес помогает ему разрешать противоречия и обретать смысл?
«В лесу, как в хорошей книге, всегда найдется непрочитанная страница», - пишет Леонид Леонов в произведении «Русский лес». И ведь действительно, как только человек осознает существование жизни по ту сторону сознания, прислушиваясь к происходящему, очередная страница древней книги жизни, хранящая множество знаний и опыт предков, открывается для него в буквальном или в символическом лесу. В этом смысле лес предстает не только природным целительным пространством, но и хранителем знаний, которые обогащают представление человека о мире.
Следуя за метафорой книжной страницы, мы можем назвать лес «переходным потенциальным пространством» – необходимым прибежищем, обязательной составляющей маршрута индивидуации. Юнгианский аналитик Дональд Калшед называет переходным пространством место встречи двух миров - берег, который соединяет водоем с землей. Лес в нашей истории оказывается переходным пространством между небом и землей. Таким образом становясь для человека обиталищем “духовно-материальной матрицы”.
Стоит отметить, что путь через Лес не линеен. По словам Карла Юнга, движение человека собственным путем происходит по спирали, при этом расстояние до центра спирали постоянно меняется. Таким образом, периодическое возвращение человека в лес можно сравнить с ритуалом посещения переходного пространства, в котором он, с каждым шагом, познает нечто новое об устройстве мира, укореняется в собственном теле, залечивает раны, чтобы продолжить путешествие.
В лесу действует особый, неконтролируемый сознанием порядок. Человек не в силах повлиять на смену сезонов, остановить дождь или приказать деревьям расти в другом месте. В пространстве психической жизни происходит нечто подобное. В редких случаях, без ущерба здоровью, человек может вмешиваться в бессознательные процессы, контролируя их сознательной волей.
Взаимодействие человека с бессознательным больше похоже на написание картины. Художник детально не представляет каким получится произведение. Так же он не в силах предугадать собственные чувства и действия в процессе работы над полотном. По сути работа над художественным полотном – это метафора процесса всестороннего узнавания психической жизни. Эти размышления хорошо иллюстрирует английская кинокартина «Последний портрет», в которой художник переживает изменения в жизни параллельно тому, как продвигается его работа над собственным произведением.
Лес вызывает амбивалентные чувства, он одновременно завораживает и устрашает. В этом лес подобен бессознательному, которое недоступно человеческому контролю и не охватывается сознанием. С лесом можно находиться в слиянии, и тогда человек постепенно становится отшельником или героем книги Киплинга, отдаляясь от света сознания, от жизни города. Другая крайность, которую мы встречаем в современном мире гораздо чаще – ситуация, при которой лесное пространство становится местом для строительства, свалок мусора, и неэкологичного благоустройства. В этом случае, если вернуться к идее о том, что лес – символ и синоним бессознательного, можно сделать логичный вывод: высокая тревожность и жажда контроля бессознательного могут порождать у человека желание «расчистить» территорию бессознательного и исключить его неконтролируемое влияние на повседневную жизнь. Но как мы понимаем – это утопия.
Буквальный или символический, лес может стать порталом к древним знаниям по врачеванию тела и души. Во времена больших городов практика лесной терапии вместе с работой в символическом лесу особенно целительны. Благодаря снижению контролирующей функции сознания, возникающему ощущению мистической сопричастности, слушанию тела в человеческой психике созидается «потенциальное пространство» – место обретения рецептов целостности психики. При особом осознанном контакте с лесным пространством лес возвращает человека к естественному порядку вещей в его собственной жизни.
Екатерина Плетнер
Аналитический психолог, лесной терапевт, МААП, ANFT.
Статья опубликована в Альманахе "Нутролесье", зимний номер, 2018 год.